|
КУРАТОРСТВО
"Неопостизм? Неосент?" Групповая выставка, галерея Агрипас 12, Иерусалим, 9 дек. 2021 - 28 Фев. 2022. Кураторы: Лена Зайдель, Саша Окунь. Участвующие художники: Дорон Адар, Дина Блих, Макс Эпштейн, Борис Кац, Юваль Кедар, Наташа Кузнецова, Рита Мендес-Флор, Сара-Нина Меридор, Михаль Оргиль, Рина Пелед, Бития Розенак, Рут Шрайбер, Ронен Симан Тов, Бен Саймон, Йоси Ваксман, Габи Яир, Михаил Яхилевич, Лена Зайдель, Одед Зайдель, Елизавета Зайднер, Леонид Зейгер |
||||||
http://www.lenazaidel.co.il/picsite/Classic-sentimentalists.pdf
|  |
Избранные работы представленные на выставке. (Oригинальные работы и сопровождающие их репродукции периода классического сентиментализма).
On the right: Jean-Baptist-Simeon Chardin, Glass of Water and Coffee Pot, 1761 (detail)
On the left: Lena Zaidel, Couple #5, 2021, soft pastel on paper, 65x55 (detail)
On the left: Lena Zaidel, Couple #5, 2021, soft pastel on paper, 65x55 (detail)
On the right: Anne Vallayer-Coster, A Vase of Flowers, 1781 (detail)
On the left: Ruth Schreiber, Garden of Eden, 2021, silk, plastic, 120x60 (detail)
On the left: Ruth Schreiber, Garden of Eden, 2021, silk, plastic, 120x60 (detail)
On the right: Anne Vallayer-Coster, A Vase of Flowers, 1781 (detail)
On the left: Ruth Schreiber, Garden of Eden, 2021, silk, plastic, 120x60 (detail)
On the left: Ruth Schreiber, Garden of Eden, 2021, silk, plastic, 120x60 (detail)
On the right: Johan Pasch, Conversation, 18th Century (detail)
On the left: Rita Mendes-Flohr, In Burhan’s Yard, Jordan Valley, 2017,
digital photograph, 30x45 (detail)
On the left: Rita Mendes-Flohr, In Burhan’s Yard, Jordan Valley, 2017,
digital photograph, 30x45 (detail)
On the right: Hyacinthe Rigaud, Louis Henri, 1720 (detail)
On the left: Boris Katz, Introvert, 2021, earthenware, hand build,
high temperature fired, 57x50x43
On the left: Bitya Rosenak, See the Voices, 2017, watercolor on Braille paper, 35x60x8
Явление "Неосент"
Лет десять тому назад, я обратила внимание усиливающуюся тенденцию в современном искусстве: в работах явно обозначилась склонность к нарративности, "сделанности", фигуративности и акцентированию человеческих чувств. В течении последних лет, в результате просмотра многочисленных выставок, я заметила, что подход к обработке визуальных объектов изменился - технически и тематически. Этот, так называемый "подход" стал намного мягче, коммуникативнее, более распологающим к диалогу. Я назвала это явление неосентиментализмом, или коротко - "Неосент". Думаю, верно и то, что подобные тенденции могут восприниматься в качестве лишь очередной из многочисленных ипостасей постмодернизма. Но на мой взгляд, неосентиментализм более гумманистичен, менее отчужден и открыто обращен к зрителю. (1)
Вглядываясь в эту тенденцию - рассматриваемую на данной выставке - я обнаружила некоторое созвучие или, скорее, пунктирное сходство, между чертами классического и нового сентиментализма. Классический сентиментализм зародился и развивался в Европе, с 20-х по 80-е годы ХVIII-го века, и послужил своего рода противовесом феномену массового производства и механизации. Процесс возникновения этого течения протекал постепенно и гармонично, и не сопровождался воинственным сопротивлением прогрессу. Культурные представители этой эпохи: художники, музыканты, писатели и философы, не выказывали сопротивления индустриализации, а как раз наоборот, стремились уравновесить этот процесс, подчеркивая "человеческую состотовляющую" в своих работах. Их тематикой были мистические сюжеты, аллегории, природа, сцены повседневной жизни, детство, любовь и смерть. Их произведения были поэтичны, эмоционально насыщены, иногда пафосны. (2)
Новый сентиментализм, как и классический, акцентируется на человеческой и эмоциональной составляющей. Разница кроется в подаче и подходе. Новый сентиментализм задействует эмоции в качестве средства, художественного сырья, а не в качестве "цели" либо центральной задачи. Чувства и эмоции, как правило представлены с некой ироничной отстраненностью. Художники-неосентименталисты часто задействуют в своих работах иронию, китч, карнавальность, обращаются к оммажу и цитатам, расширяя и обогащая таким образом диалог с художниками прошлых лет. Именно для того, чтобы подчеркнуть этот диалог, работы на выставке сопровождаются репродукциям периода классического сентиментализма.
Новый сентиментализм, подобно классическому, развивался и рос естественно и гармонично, без каких-либо воинственных проявлений, на фоне всеобщего цифрового нивелирования и отчуждения, не сопротивляясь технологическому прогрессу, а подчеркивая всем своим существом важность субъективного мировосприятия и всего, с ним связанного. В наши смутные времена, в эпоху коронавируса, карантинов и самоизоляции, именно глубоко-субъективное, сугубо личное высказывание вышло на первый план, оказалось ценнейшим и едва ли не единственным остовом и прибежищем не только для творческих людей, а похоже, что и для всего, что именуется культурой в целом. (3)
Данная выставка является своего рода экспериментом, выявляющим наличие духа нового сентиментализма в современном израильском искусстве. Действительно ли такая тенденция? Можно ли назвать ее неосентиментализмом? Или же обозначенному явлению намного больше подходит ироническое название "Неопостизм", как утверждает художник и мой коллега по кураторству этой выставки, Саша Окунь, в своем тексте "Своевременное послание"?
Лена Зайдел
1). Постмодернизм неуклонно катился под откос в сторону явления, обозначенного именем, не требующим комментариев: "Пост-хьюман" (Post-human). Неосентиментализм дает обратный ход этому античеловеческому явлению. (Читайте"Возможность острова" Мишеля Уэльбека).
2). Представители классического сентиментализма: Жан-Батист Шарден, Жан-Этьен Лиотар,Томас Гейнсборо, Жан-Батист Грёз, Анн Валайе-Косте, Элизабет Виже-Лебрен, Ричард Бромптон, Томас Джонс и многие другие.
3). Представители неосентиментализма на мировой арене: Дэмиен Херст, Джефф Кунс, Яёи Кусама, Кики Смит, Йинка Шонибаре, Лилиана Портер, Джессика Джексон, Бет Катлеман, Веред А'аронович, Шай Азулай и многие другие.
СВОЕВРЕМЕННОЕ ПОСЛАНИЕ
Единый вектор нетрадиционализма при всем богатстве индивидуальных модификаций есть реонтологизация искусства путем возлагания на себя ответственности перед онтологическим самодвижением жизни в ипостаси культурной традиции метатекстурных структур, выражающемся в специфически депрессивном отношении ко времени с ощущением его опасно враждебной непостижимо ускользающей сути, ибо языковая компрессия может достигаться исключительно за счет ресурсов морфологического синкретизма.
Уф… А теперь, когда вы убедились, что мы запросто можем изобразить образцовый кураторский текст, давайте для разнообразия поговорим по-человечески. Начистоту. Ибо, как говорится, facile vero iucunda loqui. (1)
Видите ли, дело в том, что мы, художники, находимся в положении ужасном, можно сказать трагическом. Мы, на протяжении тысячелетий бывшие интегральной и необходимой частью общества, таковой быть перестали.
Честно сказать, мы и на хер никому не нужны. Не верите? Предположите, что художники объявили забастовку (повод не важен, допустим, требование, чтобы, как в цивилизованных странах, определенный процент общественного строительства предполагал включение элементов искусства: мозаик, фресок, витражей et cetera). В аналогичной ситуации требования ассенизаторов будут удовлетворены в течение пяти дней, портовых рабочих – в течение недели, врачей, работников госсектора – через еще какое-то время, а на художников внимания никто не обратит. И справедливо. Обществу они не нужны.
Как справедливо отметила Сюзан Сонтаг: "Время новых коллективных озарений благополучно осталось в прошлом: на нынешний день все великие умы и конченные тупицы, глупейшие и мудрейшие – так или иначе высказались". (2) И вправду. Волна цунами, поднятая революцией в искусстве начала прошлого века, к концу оного откатилась назад, оставив после себя слякоть постмодернизма, в которой копошатся трупные черви и питающиеся падалью гиены. Те самые, которые непременно post, neo, или new.
Так что же нам, бедолагам, делать? Меж тем, общество потребления, в соответствии со своей природой, постоянно требует от нас чего-нибудь новенького, да где ж его взять? Мы уже и акулу потрошили, и промежность Чичолины показывали, мы, как девушки на панели, чего только не сделаем, чтобы нас заметили, мы на всё готовы! (Кстати, интересно, почему продавать свое тело и покупать чужое запрещено, а покупать душу и продавать ее - за ради бога? Но это так, замечание в сторону, своего рода אתנחתא לירית).
А блядство наше не фиг нам на вид ставить, мы всего навсего жить хотим. Жить и, так сказать, быть востребованными.
А блядство наше не фиг нам на вид ставить, мы всего навсего жить хотим. Жить и, так сказать, быть востребованными.
А как же этого добиться, как???
На самом деле рецепт довольно прост: в нашем деле пробиваться всегда было проще стаей, простите - группой, а не по одиночке. А у группы должен быть манифест, в котором Urbis et orbis (3) объявлялось бы о появлении течения, да еще такого, которого до сих пор не было! Ну, или почти что не было…
На самом деле рецепт довольно прост: в нашем деле пробиваться всегда было проще стаей, простите - группой, а не по одиночке. А у группы должен быть манифест, в котором Urbis et orbis (3) объявлялось бы о появлении течения, да еще такого, которого до сих пор не было! Ну, или почти что не было…
И тут наш взор падает в сторону неотрадиционализма, с которого мы начали наш ученый текст. Уж не обратиться ли нам к чувствам человеческим? И не назвать ли нам свою продукцию неосентиментализмом? В литературе он вроде появился, а в искусстве, вроде ещё нет. Так что есть шанс застолбить золотой участок. На первый взгляд так оно и есть, но по здравому размышлению мы пришли к выводу, что neo уже несколько приелось. Рost– слегка поднадоел. А new, сугубо между нами, – здесь ведь все свои – какое же оно new? Нет, то есть, да (или все-таки нет?) решение должно быть радикальным! И на все времена. Поэтому мы торжественно объявляем о появлении нового ультимативного течения: неопостизм.
Неопостизм, одновременно будучи neo и post, вбирает в себя все, что будет в прошлом, а также то, что было в будущем. Он универсален, как кухонный комбайн, удобен, как разношенная обувь, элегантен, как роллс ройс (или стейнвей – выбор за вами).
Испанский философ Ортега-и-Гассет заметил, что мыслитель становится мыслителем в той мере, в которой противостоит своему времени. Мысль недурная, но нуждающаяся в коррекции соответственно с нравами эпохи. Мы противостоим своему времени именно тем, что не противостоим ему! Правда, неплохо?
Короче, welcome to the club!
С наилучшими пожеланиями,
Саша Окунь
1. (Facile vera iucunda Loqui) How nice to speak honestly.
2. С. Сонтаг "Думать наперекор себе": Размышления о Чоране. (Thinking Against Oneself: Reflections on Cioran).
3. (Urbis et orbis) To the city (Rome) and the world.
Фотографии экспозиции выставки "Неопостизм? Неосент?" (9.12.2021 - 28.2.2022) Галерея Агрипас 12, Иерусалим, Фото: Михаэль Амар
Неопостизм? Неосент? 2021
-------------------------------
Странник 2017
Выше жемчуга цена ее 2016
Художник как ... 2014
Кредо 2014
Заводской двор 2014
Земляное небо 2013
Воздушная тревога 2013
Наташа из Африки 2012
Другая реальность 2010
Бон Вояж 2010
Четыре стены 2010
|
New
website:
https://lenazaidel.com
Measurements are given in centimeters,
height × width
All the reproduction photos of Lena Zaidel's artworks in this website, are taken by Michael Amar, unless otherwise noted. |
  All rights reserved to Lena Zaidel copyright 2008-2023 |